меч-кладенец раскалывался от боли,
трескался посредине
с каждым ударом сердца.
меч-кладенец давно устал жить на воле,
устал так давно,
что даже почти не верится.
меч-кладенец быть пытался остовом лютни,
только резали струны,
острые, как кинжалы.
меч-кладенец быть пытался кольцом, но руки
его примеряли, затем
почему-то снимали.
меч-кладенец хотел бы найти владыку,
не мучиться в лихорадке,
ища забвенье...
меч-кладенец остался мечом, но диким.
это довольно страшно,
без уточнений.
меч-кладенец под небом сам рассечённый,
он рассечённый верой,
и рассечённый небом.
меч-кладенец лишь с небом на "вы": огромный
на нём горизонт,
его никакою мерой
меч-кладенец не сможет, увы, измерить.
непобедимость ему не нужна,
с чего бы?
меч-кладенец всё знает: лишь небу верить,
можно, но небо хочет,
чтоб был свободным
меч-кладенец. и диким, наверно, тоже.
снова, опять
раскалываясь от боли,
меч-кладенец отчаянно хочет в ножны.
как он устал,
вы знали бы,
жить.
на воле.